СТАТИКА ДИНАМИКИ. НОСТАЛЬГИЯ
Пески Джумашуя, Ахсыкент,
рыхлая земля Коканда, камни
Канибадама – ФЕРГАНА. Следы прожитого – вязкая субстанция,
бесстрастно позволяющая увязнуть твоей плоти. Петля
воспоминаний мгновенно затягивается, возвращая тебя снова
и
снова в устойчивую недосягаемость прошлого.
|
УТРЕННЯЯ ПОВОЗКА
Искрящаяся чешуя листвы обрамляет
фигуру, словно ручей,
обмывающий камень и обтачивающий его до совершенства.
Карминовость губ. Бархат прикосновения крыла-веера.
Прохладное тело рыбы. Покой. Кисти шелковых нитей (венца
монгольской невесты) – оправа зеркального шара,
отражающего избыточность букета трепетных хризантем. Утро.
|
ЗОЛОТЫЕ ПЕРСИКИ ВУЛКАНИЧЕСКОЙ
КОРОВЫ
Мерцание холодных бликов заполняет
темный силуэт, угадывая
формы печальной фигуры. Тень. Преданный пес настороженно
сквозь череду деревьев наблюдает невидимую опасность. Жест
посредника, предлагающего отведать сочную мякоть тепла – мягкий шаг к сближению. Почти идиллия.
|
ХОЛОД – ЖАР ИСТОЧНИКА
Сплетение камуфляжен в единое
пространство пейзажа.
Керамическое горло кувшина, сулящего живительную энергию.
Выпученный глаз хамелеона, холодное мерцание листьев, теплая
суета фламинго. Упругий, навязчивый контраст.
|
МИГ ПИОНОВОГО РАССВЕТА
Вдруг все сдвинулось, нарушая
статичный покой. Эфир
пространства, как колода карт в руке, расползается веером.
Холодный свет обрисовывает контуры, привнося в них смысл.
И
только трепещущий штандарт своим полотнищем удерживает
реальность в границах дозволенной конкретности.
|
ОЦЕПЕНЕНИЕ
Оно связывает все мускулы,
нет, солнце.
Оплавленный воск взамен пыли.
Струи меда медлят на подбородке,
на шее и оплывают
воротник накрахмаленной сорочки,
оставляя липкую дельту,
приторный вкус которой селится в мозгу.
Вялые веки шевелятся – падающие листья
белой бумаги взрыхлят горную цепь.
Зрачок, ширясь,
маняще противится ей,
но отрывистые броски насекомого
меняют мои желания.
|
* * *
Только едва уловимое волнение.
Вдруг
граненые пальцы ощупывают
мякоть букета.
Морская раковина свернулась
в крепкий узел.
Ее фактурная поверхность,
словно веер, распадается на слои,
образуя камуфляж чувственной плоти.
Тонкая змейка браслета
приковала запястье к горизонту: бедро.
Игуаны, слепившись в единый комок,
создают замки прибрежных рифов.
Лопающиеся кристаллы падают
в воду, которая вскипает,
образуя кружево пены,
в то время как бирюза
размывает почву,
обнажая соски под скомканным шлейфом.
|
|
