Драма в трех действиях

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Марта, Ксеньо, Илиас, Власис.

На рассвете следующего дня. В доме Марты. Большая комната в старом стиле. Гостиная и столовая вместе. В глубине слева дверь в спальню. Слева большое окно, выходящее на улицу. Справа дверь в коридор и на лестницу, ведущую вниз. На стене справа большая фотография учителя – отца Марты – в очках и с бородкой. Посреди комнаты стол с мраморной столешницей. Старый диван с подушками. Разные стулья. На одном из них небрежно брошенное вчерашнее платье Марты, шляпа и зонтик. На полу раскрытый чемодан Власиса. Красноречивый беспорядок. При открытии занавеса сцена на несколько мгновений остается пустой. Из двери спальни тихонько выходит Марта в длинном серо-голубом халате, с распущенными волосами. В руках у нее ботинки Власиса. Она бесшумно закрывает за собой дверь. Ставит ботинки на стол. Не двигается. Тишина. Слышен только громкий щебет птицы, потом крик молочника. Марта открывает окно, выглядывает наружу. Смотрится в оконное стекло. Поправляет волосы. Она совсем не похожа на вчерашнюю Марту. Открывает сундук, достает одеяло, разворачивает его и бросает на диван. Вздыхает. Достает из угла щетку и гуталин и начинает чистить ботинки Власиеа. На секунду останавливается. Засовывает руки в ботинки и шагает ими по столу. Говорит сама с собой неторопливо, задумчиво, с выражением грустной радости.

МАРТА.

Шагайте, шагайте. Куда вы идете? Остановитесь когда-нибудь? Здесь? Да? Нет, нет. Шагайте. Устанет отрубленный палец. Нет, не устанет. Ноги сильные, только по горам карабкаться. И стоять. Почему нет? Широко-широко раздвинуты, как мост над… Над чем? Над смертью? (Прекращает игру и снова принимается начищать ботинки.)

Входит старая Ксеньо, в прошлом няня Марты. Марта ее не замечает.

КСЕНЬО

Доброе утро, дочка. Что так рано поднялась?

МАРТА

А сама ты что так рано, тетя Ксеньо? Мы же договорились: ты поваляешься, понежишься подольше.

КСЕНЬО

У нас, я вижу, гость. Пресвятая Богородица! Ботинки – на столе?

МАРТА

Хорошо, что заметила. Это я по рассеянности.

КСЕНЬО

Ты – своими золотыми ручками – обувь чистишь? Чужие ботинки, да к тому же мужские?

МАРТА

Друг детства. Я же говорила тебе вчера вечером. Учился у отца.

КСЕНЬО

Разве упомнишь всех учеников покойного. Потом они мужают, меняются. А я старею, забываю.

МАРТА

Это он залезал к нам в сад и ел наши персики. А ты на него кричала.

КСЕНЬО

Все школяры персики воровали. На всех я кричала. Где уж вспомнить, который из них. Что бы сказал твой отец, если бы увидел, что ты его ботинки чистишь.

МАРТА

Он оставил их за дверью. Посмотри-ка! (Показывает на фотографию отца.) Улыбается. Ты доволен, папа? Кивает головой. Да, говорит.

КСЕНЬО

Ничего этого я не знаю. И не вижу, что там на стене. Надо бы залезть на стул, пыль протереть. Стекло совсем потускнело. А знаю я одно: у тебя, дочка, сегодня голос веселый. Наконец-то дом наш открылся. Сколько времени прошло. Да и паренек вроде неплохой, на лицо красивый.

МАРТА

Рассмотрела-таки, бабуся? А чего ворчала вчера вечером? Не хотела, чтобы он оставался у нас?

КСЕНЬО

Только из-за злых языков, доченька.

МАРТА

На то и люди, чтобы злословить.

КСЕНЬО

Ты где спала?

МАРТА

Там. На диване.

КСЕНЬО

Отдала свою постель этому бездельнику, а сама спала – где? Под одним одеялом, без простынь. Нищенка ты, что ли? А меня тогда куда спать уложишь?

МАРТА

Дорогая моя Ксеньо, не говори глупостей. Скажи лучше, как с бельем.

КСЕНЬО

Постирала я его, оно почти высохло. (Берет одеяло с дивана, складывает, продолжая говорить.) Я и утюг разожгла.

МАРТА

Молодец, бабуся! Что бы я без тебя делала?

КСЕНЬО

А лицо у него, дочка, – он что, угольщик?

МАРТА

Это с дороги, с поезда. (Смеется.)

КСЕНЬО

Я так и подумала. Слава Богу, улыбнулась девочка. Ты не выйдешь за него?

МАРТА

(Смеясь): О чем ты, бабуся?

КСЕНЬО

А что?

МАРТА

Он не хочет.

КСЕНЬО

Он не хочет. Это ты не хочешь. Так и с Парисом. Золотой был парень. Бросила ты его, а его убили.

МАРТА

Как я могла выйти за него замуж, если его убили?

КСЕНЬО

Раньше надо было. (Идет к сундуку, открывает его, чтобы положить одеяло.)

МАРТА

Твердишь мне все одно и то же. Нет, сундук не закрывай. Я хочу кое-что оттуда вынуть.

КСЕНЬО

Хорошее платье?

МАРТА

Да, красивое. (Подходит к сундуку.) Такое же красивое, как твое золотое сердце.

Пока Марта роется в сундуке, Ксеньо ставит ботинки у двери в спальню, убирает щетку и гуталин, вешает платье Марты, продолжая говорить.

КСЕНЬО

Ты улыбнулась, и кругом цветики расцвели. Не надевай мятое из сундука. Сперва надо стряхнуть нафталин и погладить. Утюг я поставила.

МАРТА

Нафталин, бабуся, тоже пахнет весной. Посмотрим. (Держит платье за плечики.) Нравится? (Другим тоном): Когда держишь вот так платье, кажется, будто держишь самоё себя – пустую – или как много лет назад…

КСЕНЬО

Чтоб я понимала разговоры этих образованных… Только по глазам вашим читаю. Так и с отцом твоим было. Чего это ты смеяться перестала.

МАРТА

(Встряхивая и расправляя платье.) Чай есть?

КСЕНЬО

Есть. И варенье, и сахар, и яйца.

МАРТА

Немного масла найдется?

КСЕНЬО

Сливочное есть, а оливковое кончилось. Сегодня двадцатое число.

МАРТА

Отцовская пенсия первого числа. Мы же договорились экономить.

КСЕНЬО

Сама сказала, чтобы я этой попрошайке отлила.

МАРТА

Оливкового пока не нужно. Погоди, у меня в сумочке была сотенная. Нет. Я ее истратила...

КСЕНЬО

Пойду, белье парня поглажу. Давай заодно и по платью пройдусь.

МАРТА

Не надо

КСЕНЬО

Чай вскипятить?

МАРТА

Пока не надо. Пусть поспит. Ему опять в дорогу.

КСЕНЬО

Когда?

МАРТА

Сегодня. С десятичасовым поездом.

КСЕНЬО

Сказала бы ему, пусть побыл бы немного.

Звонок у входной двери.

МАРТА

Кто это в такую рань?

КСЕНЬО

Пойду открою.

МАРТА

Нет, погоди. Хотя ладно. Открывай. Смотри, поосторожнее на лестнице. Не торопись. (Ведет ее до двери и остается там, с некоторым беспокойством выглядывая наружу. Пауза. Осматривается в комнате. Платье, которое все время держала в руках, кладет на диван. Возвращается к двери): Кто там? Илиас? (Кричит на лестницу): Кто там, Ксеньо?

ГОЛОС КСЕНЬО

Господин Илиас. Я не знала, что ты проснулась. Сказала, ты спишь.

МАРТА

Пусть поднимается сюда.

Пауза. Через некоторое время входит Илиас. Он небрит. Вид у него растерянный. Понятно, что он не спал ночь.

ИЛИАС

(Со смущенной улыбкой): Марта…

МАРТА

(С поразительной холодностью): В честь чего так рано?

ИЛИАС

Я всю ночь не мог уснуть. О тебе тревожился. В кино я не пошел. Вернулся на холм, но тебя там уже не застал. Пошел к твоему дому. Увидел свет в окне, но звонить не стал. Бродил снаружи. Потом ушел – побоялся, как бы соседи не увидели. (Садится на диван.) Такая тревога. Прислушивался к часам… И… Это его чемодан. Он здесь ночевал?

МАРТА

Да.

ИЛИАС

Этого я и боялся. (Нервно, неуклюже, страдальчески): Что бы подумал Парис? Как ты могла его забыть?

МАРТА

(Жестко): Не трогай Париса. Не прикрывайся им, как щитом. Сам-то что думаешь?

ИЛИАС

(Неожиданно): Это бесстыдство!

МАРТА

По какому праву ты так говоришь со мной?

ИЛИАС

(Резко меняя тон): По праву нашей дружбы, нашей общей жизни, нашей общей памяти о Парисе…

МАРТА

Ложь. Я все вижу и все понимаю. Ты лицемер, лицемер. Если бы я забыла Париса не ради Власиса, а ради тебя, – как бы ты тогда заговорил?

ИЛИАС

Не надо… Молчи…

МАРТА

Говори же: что тогда?

ИЛИАС

Как ты переменилась, Марта. Значит, любишь его?

МАРТА

Люблю.

ИЛИАС

Незнакомого… Этого…

МАРТА

Да. Его. Этого… Скажи же…

ИЛИАС

За одну ночь?

МАРТА

За одну ночь и только на одну ночь.

ИЛИАС

Только на одну ночь?

МАРТА

Он сегодня уезжает.

ИЛИАС

Уезжает?

МАРТА

Да, уезжает.

ИЛИАС

Как это может быть?

МАРТА

Что ты все пристаешь с вопросами? Почему все время требуешь объяснений?

ИЛИАС

Объяснений?

МАРТА.

Да, да. Ты все время требуешь объяснений от других, почему не требуешь от самого себя?

ИЛИАС

Не надо, Марта.

МАРТА

Тогда я потребую от тебя объяснений.

ИЛИАС

Не надо.

МАРТА

С какой стати ты вознамерился меня опекать? Зачем?

ИЛИАС

Марта…

МАРТА

Спасти меня хочешь?

ИЛИАС

Замолчи…

МАРТА

Спасителем прослыть?

ИЛИАС

Не надо…

МАРТА

Нет, слушай. Зачем? Говори. Потому, что ты любишь человека вообще и добро, или меня?

ИЛИАС

Не надо... (Потрясенно и решительно): Да, поэтому.

МАРТА

Объясни тогда: почему ты меня любишь, если я этого не стою? Может быть, тогда и я смогу тебе объяснить, почему переспала с тем, кто все еще почивает в моей постели.

ИЛИАС

Ты с ним спала?

МАРТА

Да, спала. Объясни же мне то, о чем я спрашивала.

ИЛИАС

Я не знаю…

МАРТА

Пойми, наконец: есть вещи, о которых мы не знаем.

ИЛИАС

Я знаю только одно: я хотел тебе добра.

МАРТА

Себе хотел добра.

ИЛИАС

И себе тоже.

МАРТА

Откуда ты знаешь, что для меня добро? А если это он – тот, что спит там?

ИЛИАС

Нет, не он. Нет. Я знаю. Вот и его ботинки…

МАРТА

Я сама их начистила. Посмотри на мои руки.

ИЛИАС

Как ты могла, Марта? Как ты могла?

МАРТА

Жалеешь меня? Говори.

ИЛИАС

Прости меня. Я сам себя жалею. (Встает, измученный, опустошенный, идет к двери.) Я желал тебе только добра… (Уходит.)

МАРТА

(От двери, наклонясь над лестницей, с жестким, нервным смехом): Он мне желал добра... (Нервный смех еще громче. Вернувшись в комнату, бросается на стул, опираясь локтями на стол, закрывает лицо руками.)

Тишина. Внезапно из спальни доносится голос Власиса.

ГОЛОСВЛАСИСА

Марта, Марта...

МАРТА

(Вздрагивает. Совсем другим голосом, не вставая): Спи. Еще рано.

ГОЛОС ВЛАСИСА

Кто-то приходил?

МАРТА

Не было никого. Тебе приснилось. (Нежно): Поспи еще немножко.

ГОЛОС ВЛАСИСА

Не опоздать бы на поезд.

МАРТА

Время еще есть. Я тебя разбужу.

ГОЛОС ВЛАСИСА

Разбуди, смотри. А то я могу проспать до завтра.

МАРТА

Ты же не спал всю ночь.

ГОЛОС ВЛАСИСА

А ты?

МАРТА

Я немножко подремала.

ВЛАСИС

А чего вскочила так рано?

МАРТА

Чтобы ты меня хватился. Нет – чтобы притвориться равнодушной.

ГОЛОС ВЛАСИСА

А сейчас что делаешь?

МАРТА

Причесываюсь. Хочу тебе понравиться.

ГОЛОС ВЛАСИСА

Ты мне и непричесанная нравишься.

МАРТА

Слушай, не вставай пока. Я хочу поцеловать твой отрубленный палец.

ГОЛОС ВЛАСИСА

Ночи тебе не хватило?

МАРТА

Нет.

ГОЛОС ВЛАСИСА

Тогда иди сюда. Я уже встаю.

МАРТА

Нет, нет. Погоди. Иду. (Берет платье с дивана и уходит в спальню, закрыв за собой дверь. Ботинки Власиса не взяла.)

Почти в ту же минуту входит Ксеньо с подносом: скатертью и салфетками. Накрывает на стол, разговаривая сама с собой.

КСЕНЬО

Видали вы такое? Ботинки на столе. Ну, дела. Куда это девочка подевалась? Мыться что ли пошла вниз, пока парень спит у нее в комнате? Дела… (Обращаясь к фотографии хозяина): Ты что молчишь? Улыбаешься? И у нашей девочки губки сегодня улыбнулись. Какой ты пыльный. Погоди, сейчас я тебя вытру. Помнишь, как тогда – не могла достать – застегивала тебе крахмальный воротничок. (Пододвигает стул, взбирается на него.) Не упасть бы. Ничего, я осторожненько. (Протирает стекло.) Ты-то чего такой расстроенный? Девочка сегодня смеется. У меня, конечно, тоже сердце не на месте. Смех у нашего ребенка какой-то чудной. Ладно уж, все только про плохое думаешь. Вечно ворчал – да, да – и из-за той пуговицы на воротничке. Слышишь, девочка смеется? А я вот ничего не слышу. (Слезает со стула, снова возится у стола. Вдруг останавливается.) Постучать, что ли, ему в дверь? Дай парню поспать. А чай? Ну и пусть стынет. Я потом ему кофе сварю. И сама вторяк выпью. Ботинки ему снести, что ли? Да ну его, сам возьмет. Пойду лучше вниз, погляжу – что-то девочка долго моется. (Уходит медленной старческой походкой, с задумчивым видом.)

На минуту сцена остается пустой. Вскоре из спальни выходит Марта, причесанная, в платье, вынутом из сундука. Дверь в спальню оставляет полуоткрытой.

МАРТА

О, здесь уже бабуся побывала.

ВЛАСИС

(Из спальни): Ну и что?

МАРТА

Так, ничего. Она чай принесла. Остынет. И потом…

ВЛАСИС

Ты о чем? (Входит, лицо все в мыле.)

МАРТА

У тебя будто борода белая. А ты станешь красивым старичком. Как жаль, что меня с тобой тогда не будет.

ВЛАСИС

А чего бы ты стала тогда со мной делать?

МАРТА

Умывайся быстрее. Чай остыл.

ВЛАСИС

(Глядя на ботинки.) А я их искал.

МАРТА

Я их почистила.

ВЛАСИС

(Тоном человека, привыкшего, чтобы за ним ухаживали): И хорошо, сделала. Их нужно было почистить.

МАРТА

Закрой дверь.

Власис уходит, закрыв за собой дверь. Входит Ксеньо, неся выглаженное белье: рубашку, носки, полотенце.

КСЕНЬО

Где ты была, дочка?

МАРТА

Мылась во дворе.

КСЕНЬО

Так я как раз оттуда иду.

МАРТА

Ты вошла в одну дверь, а я вышла в другую.

КСЕНЬО

Как ты красиво причесалась. И без зеркала?

МАРТА

Я в оконное стекло смотрелась.

КСЕНЬО

Парень проснулся?

МАРТА

Слышишь? Вроде умывается.

ВЛАСИС

(Входя): Доброе утро.

КСЕНЬО

Доброго утра тебе, сынок.

ВЛАСИС

Как дела, бабуся?

КСЕНЬО

Еще день Бог дал. Хочешь, кофе сварю?

ВЛАСИС

Попозже.

КСЕНЬО

Если понадоблюсь, позовите. Я буду внизу. (Уходит было, возвращается.) А белье обратно понесла. (Кладет вещи на сундук.)

МАРТА

Спасибо, бабуся.

КСЕНЬО

Ты что-то сказала, дочка?

МАРТА

Да так. Ничего.

КСЕНЬО

Внизу я буду. (Уходит. Пауза.)

Власис и Марта садятся за стол. Власис посередине, Марта слева от него на самом краю стола. Наливает чай, ухаживает за Власисом.

ВЛАСИС

(Самоуверенно, просто): Хотя бы теперь скажи: почему не предупредила, что ты девственница?

МАРТА

Слушай, Власис, ты мне и так половину ночи испортил этим вопросом.

ВЛАСИС

(Жуя с аппетитом): Теперь понимаю: ты не сказала, чтобы меня привязать. Только зачем?

МАРТА

Ах, Власис, это же так просто. Я боялась, что тебе не захочется спать со мной... Ты говорил, тебе не нравятся женщины, которые думают. Только много думающая женщина может остаться такой, как я, в таком возрасте. Мне хотелось прикинуться дурочкой, чтобы тебе понравиться.

ВЛАСИС

(Так же непринужденно): Чудная ты. Не пойму, чем, но чем-то ты на меня похожа. Был у меня когда-то друг… Много лет прошло. Он совершил кражу, его разыскивали. Я пошел и сказал: это я украл. Вот – у меня было немного денег. Деньги отобрали, а меня посадили. Знаешь, до тебя я никому об этом не рассказывал. Так вот. Пока я сидел, он ни разу не пришел навестить меня. Прошло много времени. Встречаю его однажды. Почему, спрашиваю, дружок, ты не пришел ни разу повидаться со мной. Не воображай, говорит, что я пришел бы сказать тебе спасибо. Благодарить друзей, говорит, пошло. Благодарность разъединяет, а не связывает. Настоящий он был мужчина. Я обнял его и поцеловал. И сам сказал ему спасибо. Больше мы с ним не встречались.

МАРТА

Если бы тебе когда-нибудь пришлось говорить такое спасибо мне, я воздержалась бы от благодарности.

ВЛАСИС

Я уже сейчас тебе говорю.

МАРТА

Мы ведь расстаемся? Да?

ВЛАСИС

А если бы не расставались?

МАРТА

Я бы ни на минуту не задумалась, благодарить тебя, или нет. Спасибо, Власис.

ВЛАСИС

(Продолжая есть, говорит все так же просто, без стеснения): Чудная ты, все-таки. Но и сильная. Да, да. Только я не хочу привязываться. Всегда все бросаю – дойду до середины и бросаю. Думаешь, потому что боюсь привязаться? Нет. Просто мне все сразу удается. Такой уж я. И ничего тут не поделаешь. Знаешь, я даже целый месяц учился играть на пианино.

МАРТА

Мои познания в музыке ограничиваются "Песней ангелов", "Молитвой Пречистой" и "Жалобой любви" – мама играла перед тем, как нас покинуть.

ВЛАСИС

А я здорово играл. Пальцы у меня сильные и подвижные.

МАРТА

Очень сильные. (Берет его за левую руку.)

ВЛАСИС

Отпусти руку, дай поесть. Представляешь, в армии я даже концерты давал. Солдаты, офицеры – все кричали "браво". Отпуск Власису. Власис шатается без дела. Что бы я ни делал тогда, им все нравилось. Надоело мне до черта. Бросил я пианино. И аккордеон бросил. А, говорят, неплохо играл. Такой вот я. Сразу всё. До дна. До макушки. Ты влезала когда-нибудь на мачту?

МАРТА

Что ты, нет.

ВЛАСИС

Конечно, где уж тебе. Я взбирался за одну минуту – все равно что вниз по склону. Одни глазели снизу, разинув рот, другие в поте лица тоже старались взобраться. Долез я доверху. Ну и что? Нырнул оттуда в море. Вот и все.

МАРТА

Да. Всё.

ВЛАСИС

Знаешь, на что это похоже? Будто жуешь жесткий огонь: и не наедаешься и не обжигаешься. Чепуха все это. Понимаешь?

МАРТА

Понимаю. Но это сильные поступки. И прекрасные.

ВЛАСИС

И бесполезные.

МАРТА

Знаю, что бесполезные. Но сильные и прекрасные. Жесткий огонь…

ВЛАСИС

Что?

МАРТА

Ты.

ВЛАСИС

А ты?

МАРТА

Рыхлая земля.

ВЛАСИС

И огонь.

МАРТА

Я – огонь? Я – вода.

ВЛАСИС

Огонь и вода.

МАРТА

Смешиваешь воду с землей…

ВЛАСИС

Прокаливаешь на огне…

МАРТА

Лепишь глиняную фигуру…

ВЛАСИС

Кувшин для воды…

МАРТА

Или… Милый ты мой, милый…

ВЛАСИС

Ты же ничего не ела. (Зажигает сигарету.)

МАРТА

Не могу. Я так полна…

ВЛАСИС

Не прозевать бы поезд.

МАРТА

Я слежу за временем. (Встает, укладывает его вещи в чемодан.) Если б суждено было тебе вернуться, я бы всю жизнь ждала.

ВЛАСИС

Когда меня ждут, мне кажется, на шею медный ошейник надели. Напрягаю шею и рву его. Если меня ждут, я никогда не возвращаюсь.

МАРТА

Я буду ждать тебя всегда. И потому знаю: ты никогда не вернешься.

ВЛАСИС

К тебе могу вернуться.

МАРТА

(Продолжая укладывать вещи в чемодан): Мне не хотелось бы, чтобы ты возвращался. Да и ждать тебя я не стану. Зачем ждать? Ты и так весь мой. Мой в глазах, в руках, внутри меня, во всем моем теле, вокруг меня, надо мной, подмышками… Закрываю глаза – ты мой…

ВЛАСИС

Значит, ты для того лампу принесла и разглядывала меня. Я не спал.

МАРТА

Да. Я, Власис, всё говорю тебе. Мне все равно. Я очень хорошо понимаю: большая любовь – это груз. Никто не может его снести. Уходит. Ты тоже уйдешь – и очень скоро. И я хочу, чтобы ты ушел. Мне всё равно. Мне нечего больше взять от тебя. Ты мой. Я тебя взяла, а не ты меня. Я сама считаю тебя девственником. Как я боялась сначала. Вдруг останусь чужой. Вдруг что-то твое ранит меня, остановит. А теперь, милый мой, уезжай. Ты ничего не сможешь взять у меня обратно. Закрываю глаза… вот… и…

ВЛАСИС

Чудная ты, все-таки. Вот увидишь: в один прекрасный день я вернусь.

МАРТА

Не вернешься. Не хочу, чтобы ты возвращался. И все же буду ждать. Даже если будет поздно…

ВЛАСИС

А женщина гордая – не плачет…

МАРТА

Не от гордости.

ВЛАСИС

От радости?

МАРТА

Да, от радости. Тебе не нравится? Все женщины плачут, когда с тобой расстаются. Хочешь, чтобы и я заплакала? Смотри: в глазах стоят слезы…

ВЛАСИС

От радости?

МАРТА

Да, от радости.

ВЛАСИС

Не хочу, чтобы ты плакала от радости.

МАРТА

От горя не могу.

ВЛАСИС

Это хорошо. Здесь разгорается война. Мне остаться?

МАРТА

Не останешься. Я не хочу.

ВЛАСИС

Вынь вещи из чемодана. Я остаюсь. Крикни бабушке, чтоб кофе принесла.

МАРТА

Не надо играть, Власис. Неужели столько времени я тебя гоню, чтобы удержать. Останешься – на коленях поползу.

ВЛАСИС

Оставь вещи в чемодане. Мне не нравятся, когда ползают на коленях.

МАРТА

А ты, милый мой, в самом деле глуп. Потому и говорю тебе: уезжай. Если бы ты остался, я бы на коленях… Да, поползла бы… (Становится на колени нарочит неуклюже.) Вот так, по грязи, как червяк, противно, отвратительно… Чтобы ты топтал меня своими сильными ногами, своим отрубленным пальцем… Уезжай… Уезжай, мой хороший… (Входит Ксеньо, неся кофе. Марта обращается к ней с нежностью в голосе): Ксеньо, ты случайно не видала ключика от чемодана?

КСЕНЬО

Я до чемодана даже не дотрагивалась.

МАРТА

Значит, он упал где-то в комнате. Пойду там посмотрю. Поднимается с колен, уходит в спальню. (Пауза.)

КСЕНЬО

(Власису, все еще держа поднос в руках): Ты бы у себя в карманах поискал.

ВЛАСИС

Нет его у меня. (Закуривает.)

КСЕНЬО

(Ставит чашки с кофе на стол. Тихо): Почему сам не ищешь? Заставляешь мою хозяйку ползать по полу. И чему вас только учат, образованных.

ВЛАСИС

А чего его искать, он на чемодане лежит.

КСЕНЬО

О-ох... (Стоит, закрыв лицо руками.)

ВЛАСИС

Ты что, бабуся? Что с тобой?

КСЕНЬО

(Иным тоном, мягко): Уезжай, сынок. Уезжай. Нечего тебе здесь делать. Местность у нас бедная… А девочка моя даже чаю не выпила. (Ставит чайные чашки на поднос.) Уезжай, сынок.

ВЛАСИС

Уеду, бабуся, уеду.

КСЕНЬО

Счастливо тебе.

ВЛАСИС

А ты, бабуся, хитрая. И ногти у тебя длинные. Чего ты их всё прячешь?

КСЕНЬО

Где ты увидал длинные ногти, сынок? Я совсем недавно подрезала их большими ножницами. На, погляди. (Ставит поднос на стол и протягивает ему руки.)

ВЛАСИС

Брось, бабуся. Вон какие длинные. А земли под ними набилось…

КСЕНЬО

(Берет в руки голову Власиса и целует его по-стариковски – в лоб.) Золотой ты парень… Молодец. Только здесь для тебя нет места.

ВЛАСИС

(Вполне естественно приняв ее поцелуй): А мне нигде нет места, бабуся.

Входит Марта. Она полностью овладела собой. Спокойна. Улыбается.

МАРТА

Он и тебя, бабуся, покорил?

КСЕНЬО

Слушай, а не тот ли это сорванец, что у нас персики воровал?

ВЛАСИС

Вот ты и вспомнила. Он самый.

КСЕНЬО

Один раз мне камнем голову пробил. До сих пор здесь шрам. (Показывает на макушку головы.)

ВЛАСИС

Бабуся – настоящая орлица. Ногти у нее, как когти. Такими ногтями можно барана поднять.

КСЕНЬО

Привязался к моим ногтям.

МАРТА

Так ведь он прав, Ксеньо.

КСЕНЬО

И ты туда же. Один раз я покойному хозяину воротничок застегивала – может, знаешь, сынок, были такие высокие крахмальные воротнички – замучаешься стирать – ну и покарябала его чуток. Стрижешь ты когда-нибудь свои ногти, говорит. А как же, говорю, недавно стригла…

ВЛАСИС

(Заканчивает фразу) … большими ножницами.

КСЕНЬО

А он что? Стрижешь, стрижешь, говорит, а они все длиннее. Упокой, Господи, его душу. Золотой был человек. Скромный. На часы-то смотрите? Не опоздал бы на поезд.

ВЛАСИС

Не бойся, бабуся. Уеду.

КСЕНЬО

Мне-то чего бояться? Возьму поднос и уйду. (Берет поднос и уходит, ворча): Ключ на чемодане, а они его ищут. Куда уж мне с моими глазами.

ВЛАСИС

Дай поглядеть на ногти, бабуся. Хорошие ногти, сильные.

КСЕНЬО

Опять ты за свое. Господи, помилуй. У меня же поднос в руках, перекреститься не могу. (Уходит, посмеиваясь добрым, мудрым, стариковским смехом.)

ВЛАСИС

Вот увидишь. В один прекрасный день я вернусь. Первый раз такое говорю. И я это сделаю.

Марта молчит. Идет к чемодану, запирает его и отдает ключ Власису.

МАРТА

Пора, Власис.

ВЛАСИС

Да, ты права. (Поднимает чемодан. Некоторое время оба стоят в нерешительности.)

МАРТА

Погоди минутку. Совсем забыла. (Берет свою сумочку, открывает.) У меня тут лишняя сотенная завалялась. Хочешь – возьми.

ВЛАСИС

Ты мне еще и платишь? Не надо. На дорогу мне хватит.

МАРТА.

Если бы я могла, я бы тебе не только заплатила, я бы тебя купила.

ВЛАСИС

Чем?

МАРТА

Своей жизнью.

ВЛАСИС

Только-то?

МАРТА

И своей смертью.

ВЛАСИС

Ну, этого не хватит.

МАРТА

У меня больше ничего нет.

ВЛАСИС

А я?

МАРТА

Ты – мой.

ВЛАСИС

Почему тогда говоришь – купила бы меня?

МАРТА

Чтобы владеть тобой.

ВЛАСИС

Если хочешь, поцелуй меня.

МАРТА

Как я ждала этого! Боялась, ты не захочешь.

ВЛАСИС

А я и не хочу. Просто знаю, тебе этого хочется.

МАРТА

(Хватает его за руку, в которой он держит чемодан, и целует ее один раз.) А отрубленный палец – в последний раз?

ВЛАСИС

Он уже в ботинке.

МАРТА

В ботинке. (Пауза.)

ВЛАСИС

Нет. (Пауза.)

МАРТА

Власис, пора.

ВЛАСИС

В первый раз.

МАРТА

Что – в первый раз?

ВЛАСИС

Я уступил. Видно, стареть начинаю, Марта.

МАРТА

Был бы ты старичком – как давеча в мыле – ма-а-леньким, я бы тебя за пазуху спрятала, чтоб никто не увидал.

ВЛАСИС

Не пойдет.

МАРТА

Не пойдет. Да я вовсе и не хочу этого. Будь всегда здоровым, молодым и сильным. (Пауза.) Пора.

ВЛАСИС

Прощай, Марта.

МАРТА

Прощай, Власис. Счастливого пути.

Власис уходит. Марта хочет закричать, бежит за ним, но хватается за дверь обеими руками, чтобы удержать себя. Падает на пол. Пауза. Потом раздаются тихие звуки, напоминающие вой собаки. Плечи Марты начинают содрогаться от рыданий. Входит Ксеньо. Минуту стоит над Мартой, потом опускается рядом с ней на колени.

КСЕНЬО

Встань, доченька моя. Встань, глазоньки мои. Меня пожалей, сердечко мое. Встань, погляди на него в окошко в последний раз. (Поднимается с колен и идет к окну, глядя на Марту.) Иди же сюда, погляди. (Марта поднимается с пола и, как загипнотизированная, идет к окну. Обе выглядывают наружу.) Придет он, доченька, придет. Я, не спросясь, завернула ему в дорогу хлеба с сыром. Гляди, гляди, он уже за угол заворачи­вает. Хорош, ничего не скажешь. И говорит мне: не оцарапай меня своими когтями, бабуся. Ушел. Золотой парень.

Марта плачет, прислонившись к плечу Ксеньо.

ЗАНАВЕС

<< действие первое   |   действие третье >>