Мир без поэтов

Нагой
на трагическом велосипеде

ни о чем не подозревая
Вышла за него за шута пиявку крысу

Скрыв от него
                Великую Ошибку
                Солнце
                Бурю
                Музыку
                Конец Света

Завтра

снова помчится по улицам как и прежде

Надев свой стеклянный костюм
                зубы
                дыхание
                чешую
Надев свой стеклянный костюм

Нагой
на трагическом велосипеде

* * *

Чудовище больше не поет

Не скрипят
Железные зубы
Не гудит небесное тело
В крови и во мраке

Чудовище больше не поет

Август

В Собор влетело яйцо

                  (над клиросом
                    над аналоем)

Цикады задыхались от света

                  (с иконы)

Тогда
Великий Святой
поднял перст

«Встанем добре»

                  (был август)

Слезы его – змеи
Страх его – музыка

* * *

дурное и доброе
вздулись как реки
и моя жизнь утонула

а А о Альфа и Омега
гласные Бога
да Да а-а ДА
слоги женщины

а я мал
и слаб

как мне выпалить их одним духом

Царь Давид

Марии Цанцаноглу

Царь Давид
был грешен
а Бог Израиля
не любил грешников.

Но царь Давид был не такой, как другие.

«Помилую тебя,
– он услышал –
ибо в Моем саду
ты соловей сладкоголосый

О водах

Подражание Андреасу Эмбирикосу

Как учат схимники вод,
река Сена берет начало от небесного русла,
река Евфрат – от преисподнего вкуса,
а река Аму-Дарья
вся как есть
от страсти

 

1937

снег
желтый круг лампы
мальчишки играют в футбол
снег

нынешней зиме
не хватает
белизны



Отпевание

Николай Васильевич
вчера утром скончался.

Ночью пришел ко мне и сказал

Давай научу тебя пить коньяк с лимоном
а то завтра меня заберут.

Нет, ответил я, мне некогда,
опаздываю на похороны.

Он сказал: я тебя отвезу.
На белой лодке или на черном Мерседесе?

                   Я отказался.
                   Мне было страшно.
                   Николай Васильевич-то
                   со вчерашего дня покойник.

Я заснул.

Наутро опоздал на отпевание.



Жертвоприношение

лев тихонько сидел в нашем саду;
мой отец
– да будет земля ему пухом –
подошел ко льву
и вытащил огромный нож.
Я испугался
закрыл глаза. Он его зарезал, как режут пасху для Агнцев.

Думаете, это был сон.
Это было вчера, в среду, 12 февраля 2003 г.



Грезы

Смертью сифонило из окна
разметывая бумаги
                  ее волосы
                  края ее блузки

лаская стул и кровать
                  влажные от любви простыни
                  руки что вечно были как лед

и поднимаясь дымом
высоко
выше бури морской



ADAGIO LUGUBRE

Тянет тянет эфиром и йодом
Тянет надцатым мартобря
Воздухом колючим и злым

Злым как я не умею        и мне страшно
                  и мне жутко
                  (как во сне когда тебя догоняют а ноги приросли к полу)
                  и ее ветром уносит

Боль – огромные часы
Черные лебеди – дверь
Страх смерти

и ты там навсегда там
абсент
морфий и милосердье

в твоих снах
хлещет

Переводы Ирины Ковалевой