Фергана – повод
для иллюзий. Все, что мы имеем, – оно здесь. Красота городских
окраин; обшарпанные углы домов; деревянные колья, резко очерченные
посреди равнинного простора; выжженный куст под белой стеной,
залитой солнцем; чьи-то ленивые жесты в набухшей пустоте за
чертой старого квартала; аппетитные, серые, нагие камни, оглушенные
темной жарой, но повсюду так неестественно ярко, что не верится,
наступит ли когда-нибудь ночь. В общем, сплошное визуальное
пиршество. "Монпелье напоминает ферганские окрестности",
– написал мой друг из Франции. Потрясающая порой атмосфера:
импрессии, легкие скольжения, недоверие к плотности и статичности.
Перед нами реальность, представляющая собой акт отчаяния,
нечто несимволическое, постоянно ускользающее, лишенное метафор
и благой вести, но в каждой йоте происходящего утверждающее:
"есмь"; только и всего. Две-три собаки промышляют
на пустыре своим бытием, и запах вечернего дыма то и дело
отнимает у простых предметов усталую зримость и насыщает их
тоской, пока прямая, пепельная дорога мешкает, путается в
напряженном воздухе и выныривает неожиданно в совершенно другом
конце безмолвной местности. Вещь, вещь и вещь поблизости обладают
очарованием одного значения и быстро остывают, вдавленные
в мягкий, сине-зелено-блеклый топос. Эта завораживающая нас
монотонность – всего лишь следствие необъяснимой эйфории,
экстатического состояния, чей исток едва ли можно отыскать.
Ясно одно: это, конечно же, иная форма потаенного насилия.
В жизни присутствует какой-то зазор, лакуна, расщелина, которая,
собственно, и есть жизнь; зыбкость – благодаря именно ей,
очевидно, мир становится значительным. Здесь я спокоен настолько,
что свободен от спокойствия. Наконец лица, о которых вспоминаешь
даже в тех случаях, когда не вспоминаешь о них. Они тоже провоцируют
на творчество; и мы улавливаем различные варианты эстетического
давления: с одной стороны – внешнее, доведенное до исступления;
с другой – стремление натравить мифологему на предельно конкретную
действительность. Но об этом расскажут другие. Дальше – молчание.
|